Святые Апостолё Пётр и Павел
Мы слышали в сегодняшнем евангельском чтении слова: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах (Мф 16, 17).
Посмотрим, какое блаженство Спаситель открывает ап. Петру, и которое относит не до явления плоти и крови, но до явления Отца Небесного. Но что означает явление плоти и крови, и явление Отца Небесного? Явление значит познание вещей. Непознанные вещи кажутся нам скрытыми в глубокой темноте. Под именем плоти и крови разумеются те в человеке способности, которые ему свойственны не как человеку, но как животному, следовательно, по которым он не отличается от других животных. Например: зрением, слухом или вкусом. То есть явление плоти и крови в человеке есть познание вещей общее всем животным, утверждаемое не на разуме, но на чувствах, низкое, земное, телесное.
Явление плоти и крови, во-первых, есть то, что почитается за истинное и доброе по одной привычке. Многие тому последуют, то одобряют и держат, что приняли с молоком матери, или что видят у большей людей части в употреблении. Но как разум, да и повседневный опыт нас уверяет, что мы привыкаем не только к доброму, но едва ли не больше и к плохому.
Из этого рождается невежество и суеверие. Поскольку мысль, связанная привычкою как оковами, к исследованию новых истин сама у себя свободу отнимает, и в ограниченности своей почитает себя довольною, в невежестве просвещенною, в заблуждении благочестивою. Эта болезнь ещё тем опасна, что лечится она с великим трудом. Поскольку привычка становится второй природой, как правило, она бывает соединена с непобедимым упорством. Это было великим препятствием проповеди Апостолов. Но это же самое есть доказательство, что проповедь Апостольская была делом Божьим, когда ложные мнения, многими веками и многих народов примерами укрепленные, покорили себя божественному Евангелию.
К вредной привычке может относиться и то, когда что-нибудь почитается добрым и истинным только за одну древность. Действительно, древность может быть доказательством подлинности, но не всегда это доказательство доброго обычая. Ведь и в древности было много хорошего, но было немало и плохого. И потому надо дать свободу просвещенному разуму исследовать и саму древность, и в ней разобрать, что достойно подражания, а что - отвращения.
К действию плоти и крови относится и то, когда что-нибудь почитается справедливым и хорошим за одну новость. Как прославление древности есть недостаток чаще старых людей, так погоня за новым – порок по большой части молодых. Их горячая мысль поражается, когда что-нибудь остро, хотя неосновательно, выдумано или написано, когда что изящно, хотя и слабо сделано. Они тогда становятся надменны, думая, что следование старым мнениям есть некоторой род порабощения, что их предки и вся древность была в заблуждении, узнать которое им посчастливилось. Такие люди подобны младенцам, которые от всего нового не могут отвести своих глаз, и, прельщаясь красивым видом разожженных углей, в руки свои брать не боятся; почему и обжигаются. Если бы новизна была основанием истины, то надо бы этой истине перемениться в ложь, когда новость состарится. Но истина ни стареет, ни обновляется; она - вечна. И потому всякую новость с первого раза должно почитать за подозрительную, пока здравым разумом довольно исследована будет, и пока не будет усмотрено, что в той новости есть некая основательность древности.
Есть также действие плоти и крови, когда только почитается то за истинное и доброе, что увеличивает наш доход, что приятно чувствам, что соединено с честолюбием. Ничто не запрещает нам умножать свой доход, но справедливым образом. Чувственные удовольствия могут быть безгрешными, если они не противны христианскому разуму. Достойна похвалы честь, если она не состоит только в приобретении благоприятного мнения о нас других, которое часто бывает не справедливо, а в жизни по правде, в честности. Однако очень часто случается противоположное этому. Ведь для приобретения истины и добродетели необходимо иметь труд, и пролить не одну каплю пота. Бывает необходимо иногда понести некоторую утрату своих приобретений, а иногда надо подвергнуть себя осуждению других, хотя и неосновательному. Но как всё это неприятно нашим чувствам, и на первый взгляд не приемлемо, потому часто плоть и кровь берёт верх над разумом, и чувства порабощают себе дух. Один в своей должности нерадив, потому что не хочет свое изнеженное тело трудом обеспокоить. Другой правду нарушает, чтобы через то умножить свой доход. Третий умалчивает правду, чтобы не нажить себе врагов, и через то не нанести бы ущерба своей чести. Такие и подобные плотские рассуждения много мешают нашей добродетельной жизни.
Все это служило препятствием апостольским подвигам. Они проповедовали Крест, или великодушное терпение всяких нападок; проповедовали нищету, или добровольное лишение всего для истинны; проповедовали пренебрежение любым высокопоставленным мнениям, если они мешают быть записанным в Книгу Жизни. Нетрудно догадаться насколько неприятно могло быть такое учение человеку, порабощенному плотью и кровью.
Почему Церковь Божия и до сего дня в некоторых своих детях не видит таких непорочных нравов, каких бы она желала? Почему её святое учение во многих остаётся бесплодно? Почему не имеет она удовольствия видеть порочные страсти под ногами у добродетели? Потому что плоть и кровь своею тяжестью обременяют сердца наши, и в горний мир вознестись не дают!
Но вот ещё новое и странное действие плоти и крови: когда кто в исследовании истинны единственно на свой разум полагается, и то почитает за справедливое, что рассуждению его кажется быть справедливым. Действительно, разум может быть путеводителем к истине, но кому известно с какими он в нас соединен слабостями? Ведь мы малое и не о многих вещах познание имеем, да и в то же время то, что мы часто почитаем за здравый смысл, есть одно чувственное воображение. Мы думаем – это дух, а оно - есть плоть.
Знаем ли мы, каких смешных мнений были те изобретатели, кого древность за философов почитала? Есть и сейчас такие мудрецы самозванцы, которые, почитая себя великими, и иных своими страстными мнениями поработить хотят, и удивительным каким-то образом других осуждая и бесчестя, через это себе славу приобретают. Один из таких, хотел обрушить всю медицину, утверждая: врачи не умеют лечить, а я могу. Оказалось – он был параноиком. Другой хотел опровергнуть все историческое летоисчесление, оказалось - это был просто мошенник, заработавший на сенсации хорошие деньги.
Послушаем апостола Павла, христианской мудрости учителя, что он к таковым говорит: я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими (1 Кор. 3, 1). Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно (1 Кор. 2, 14).
Слава Богу, мы выведены из этого затруднения. Наш ум осиян лучами Евангельского закона. Наша совесть Духом Святым уверена в отеческой к нам любви Всевышнего. Хотя бы мы и не достигли до глубокого познания естественных вещей, но нам открыты важнейшие истины, на которых наше вечное блаженство основано. Мы имеем истинное понятие о Боге, о мире, о самих себе. Мы представляем себе Бога существом благодетельным и милостивым, который снисходя к недостаткам человечества, явился под покрывалом нашей бренной плоти, и соединившись с нашим естеством, сделал нас участниками своего Божества. Мы весь огромный мир наш почитаем за школу, готовящую путников в Царство Небесное. Мы самих себя представляем лишь мельчайшею частицею, входящую в союз вещей, которого конец есть радостная вечность. В этих истинах состоит наше спасение. Потому и называет нас Св. Писание блаженными, что не плоть и кровь открыли нам это, но Отец, который на Небесах.
А чтобы нам больше успевать в подвиге благочестия, Св. Церковь, как всегда, так и особенно сегодня, представляет два знаменитых примера, двух великих христианских подвижников, горящего верою Петра, и славного мудростью Павла. Хотя они были того же с нами слабого естества, но когда захотели, сделали ум свой богонаписанною скрижалью, а сердце - жилищем духа. Трудами своими они победили слабости телесные, воздержанием укротили страсти, богомыслием прогнали земные мудрования, и дали духу торжествовать над плотью. Поэтому праведно на небесах они увенчаны бессмертием, а на земле всем векам оставили к подражанию свою жизнь. Аминь.