_____А. Д.: Может, мне надо было сразу ответить и успокоить отца Георгия, что если я говорил о Викентии Леринском, то потому, что на него, как правило, ссылаются основные догматики, и то, что это святой западной Церкви, отнюдь не умаляет того факта, что в самом деле консенсус патрум — это византийская парадигма. И можно в интернете встретить мнения, что это заимствовано у католиков после Пизанского собора, я полностью на все 100% согласен с отцом Георгием — принцип консенсус патрум — это принцип Византийской Церкви. Он с течением веков развивался и заявлялся, в том числе и Вселенскими Соборами — я с этим спорить не собираюсь. У нас разговор будет о другом: об оценке этого consensus patrum, и установлении того факта, был ли он на самом деле, и не было ли это чисто номинальным заявлением отцов Вселенских Соборов. Поэтому я не собираюсь спорить, возвращаясь по кругу к тем аргументам, которые выдвигает отец Георгий, я считаю, что аудитории просто важнее составить себе представление о ходе мысли и об аргументах каждой из спорящих сторон, а добиваться какого-то конкретного решения или вдаваться в частности, я считаю, на этом диспуте может быть неуместным. Это могло быть стать предметом какого-то отдельного диспута по какой-то отдельной конкретной узкой теме. Итак, как я сказал, принцип consensus patrum для меня лично не является альтернативой Вселенскому собору, потому что принцип consensus patrum это миф, и это я попытаюсь в дальнейшем доказать. Мы пойдем дальше, к разбору формулы Викентия Леринского, — святые отцы. Так вот, кто такие святые отцы и что это такое — вот это большая проблема. Если отец Георгий здесь занимался святыми отцами, и у него создалось впечатление о consensus patrum, то я 30 лет занимаюсь святыми отцами, и у меня создалось совершенно противоположное впечатление, что никакого consensus patrum нет. Но это будет уже заключение нашего диспута. Пока мы выясним, кто такие святые отцы. Так вот, если в западной церкви существует четкое разделение на patres [отцы церкви] и doctors [учители], и граница проводится примерно Седьмым Вселенским Собором [и] до разделения церквей, то в православии нет такого разделения. И вот то, что было святыми отцами для Викентия Леринского — это одно, то, что было для Фотия — другое, то, что было для Григория Паламы — третье, а для нас это четвертое. Выходит за рамки Седьмого Вселенского собора Фотий и вся антилатинская полемика. Они святые отцы? — но просто прошло достаточно много времени. Обычно выдвигается дополнительный критерий — это древность. Так вот, Фотий для нас древний? — древний, Палама древний? — древний. Хорошо, а вот скажем, Иосиф Волоцкий или Нил Сорский? Древние, вроде, святые отцы, а какой они авторитет для греков имеют? И вообще, какой из русских святых имеет авторитет, сопоставимый с великими греческими богословами — каппадокийцами, Максимом Исповедником, Григорием Паламой — да нет ни одного такого русского святого. Пойдём дальше — а святые XIX века: Феофан Затворник, Игнатий Брянчанинов — с ними как быть? Они достаточно древние или нет? Они святые отцы или нет? Учитывать нам их мнение или нет? А новомученики и исповедники ХХ века — ну ладно, они даже в святцах идут отдельной строкой, но, тем не менее — с ними как быть? И вот у нас этот ком святых отцов — а их нужно все или большинство учитывать, нарастает с течением времени до какой-то прямо громадной массы. И когда вы говорите, что все или большинство святых отцов согласны, у меня, естественно, возникает вопрос: а кто определил этот перечень, есть ли какие-то преимущества, есть ли какой-то канон отцов, которые всегда должны указываться по любому поводу, или мы будем избирать тех отцов, которые нам нравятся и опускать тех, которые не нравятся? И где предел авторитетности времени? Это один из вопросов, который возникает, когда мы говорим о представлении святых отцах в православии. Другой вопрос: а как происходит вообще канонизация, и правильны ли наши представления вообще о святых отцах? Конкретный пример — пожалуйста, Никита Стифат. Мой знакомый игумен Дионисий (Шлёнов) переводил, издавал творения Никиты Стифата. Я его спрашиваю: отец Дионисий, а почему вы написали преподобный Никита Стифат, с чего вы взяли, что он святой, посмотрите Святцы, Московской патриархией издаваемые — нет его там. Он говорит: меня это не интересует, я знаю, что святые отцы на горе Афон считают его святым. И все, для него это святой, издаётся книжка с названием «преподобный». Вообще процесс канонизации в православной Церкви — это такой процесс мутный, сложный и непонятный, в отличие от католической церкви. И поэтому у нас многие начинают считать и принимать за святых отцов тех, которых нет. Или, например, возьмем Геннадия Схолария. Ну почему его многие называют святым, с какой стати? Путают с Геннадием V-го века или еще по каким-то причинам, мне, например, непонятно. Тем не менее, многие считают его святым и приводят. Есть еще и другие проблемы. Есть еще и псевдо-святые. Я не буду далеко ходить, я сейчас приведу пример самого моего оппонента, который выдумал нового святого. Отец Георгий издал книжечку «Византийские авторы об исламе» — первый том. И вот там у него есть такая любопытная публикация, которая сначала была у него в интернете, а потом он ввел ее в книжечку, о некоем Самоне Газском. И вот отец Георгий в предисловии опровергает мнение католического богослова Жюжи 1 о том, что это подделка католическая, эпохи поздней полемики с протестантами, ссылается на современного исследователя Дика, 2 приводит свои контраргументы в пользу Жюжи, 3 и потом переводит этот самый трактат. Вот оказывается, что был такой в XI веке в Византии некий святой, которого один учёный отождествил с арабским автором с Сулейманом аль-Газзи, и вот как бы предлагается эта идентификация, и говорится что он святой. А почему святой — потому что, во-первых, мученик, и в некоей книжке некоего грека Пападопол этот Самон Газский включён в каталог святых. Вот, пожалуйста, перед вами сидит человек, который ввёл в обращение широкой публики некоторые новые данные, опровергающие общепризнанных учёных и великих ученых — таких, как Мартин Жюжи. При этом аргументация отца Георгия абсолютно несостоятельна. Я не буду сейчас разбирать все его аргументы, тут сидит Михаил Михайлович Бернацкий, специалист по евхаристическим спорам в поздней Византиии, поствизантийского периода. Если вы захотите, отец Георгий, потом с Михаилом Михайловичем обсудите кое-какие вопросы и детали, пожалуйста, ради Бога. Я только самые основные вещи скажу. Во-первых, когда вы анализируете Жюжи, вы сами неправильно перевели текст Самона Газского. Самая концовка его — вы там ничего не поняли, и поэтому вы вставили в квадратных скобочках некоторые слова, которые якобы позволяют что-то такое сделать, а там всё чётко сказано. А там сказано, что разделение хлеба, раздробление хлеба это акциденции, и всё. Такая постановка вопроса не могла быть в XI веке — это Фома Аквинат, а если мы говорим о византийских авторах — это только после рецепции Геннадия Схолария. Жюжи это прекрасно понимал. Вы не поняли этот текст, перевели его неправильно, вы не могли даже на уровне такой аргументации проследить ход и логику автора. При этом существует ещё и дореволюционный перевод — вы, видимо, этого не знали. 4 В дореволюционном переводе, в «Православном собеседнике», — там всё правильно переведено. Но там, правда symbebecota не как акциденции переведены, но вполне внятно и чётко. Поэтому — да, вы полемизируете с Жюжи, но вы сами плохо знаете греческий текст, Вы не понимаете логику текста. И такие ошибки недопустимы, когда вы издаёте научную книгу, я не знаю, как вы ведёте полемику с исламистами, если вы допускаете такого рода ошибки. Но более того — меня сейчас даже не это интересует, это уже конкретные вещи по Евхаристии, а почему же вы его считаете святым? Очень интересная аргументация у отца Георгия. Он пишет, что есть такой Попадопул, который поскольку он мученик, то причислил его, назвал его святым в некоем каталоге святых. Меня это заинтересовало, что же это такой за Попадопул, в чём дело. Я вчера посмотрел, не поленился и нашёл эту книжку. Мне интересно, что отец Георгий вообще эту книжку не видел в глаза. Почему? Потому что он сделал аж три ошибки в библиографическом описании. Это не Попадопул, а Попадопол, 5 место издания отец Георгий приводит по-французски, а не по-латински, поэтому ясно, откуда вы списали эту библиографическую ссылку — из какой-то французской статьи. И наконец, вы в дате издания тоже ошиблись на один год. 6 Вы этой книги не видели в глаза. А что касается каталога — то на самом деле это книжечка, в которой приводится одна цитата из Симона Газского и говорится о нём, как о мученике, вот и всё. Никакого каталога святых там нет, это просто отец Георгий не понял учёных, которые писали по латыни. Вот они писали, что Попадопул причислил к святым, счёл святым мучеником Самона Газского, вот это вот «причислил» — вы не поняли латинский текст, и вы сочли, что речь идёт о каталоге святых, и всё это вот так вот и написали. И вот у нас текст, который Палиокаппа создал в чисто полемических целях с протестантами, всё это давно было известно всем — вы его подаёте, как текст святого отца, указываете на некий каталог святых, и может создаться впечатление, что уже несколько веков назад была какая-то канонизация, или ещё что-то этого святого. А это выдуманная вещь, даже многие учёные сомневаются — был ли ещё и Сулейман на самом деле ещё мучеником. И вот, в солидной книжке, в солидном издательстве Свято-Тихоновского Университета издаётся новый святой автор, новый текст святого отца. Это я к тому, что такое святые отцы, и как создаётся православная мифология. Но мы дальше этого пойдём. А что если среди святых у нас еретики? Вот это совсем интересно. Или вообще какие-то полуеретические тексты, или вообще какие-то псевдоэпиграфы. Тут классический пример, конечно, у нас это псевдо Дионисий Ареопагит. Что он в православном предании делает — совершенно непонятно, потому что, начиная с Пятого Вселенского Собора вроде возникли тексты, они стали авторитетными. Григорий Палама вообще говорит, что его богословие — это развитие Ареопагита. Григора считает, что его долг в полемике с Паламой — это опровергнуть неправильную интерпретацию Ареопагита и дать свою. А уж учение о небесной иерархии вообще у нас вошло чуть ли не в катехизисы и в Законы Божии. При этом некоторая такая стыдливость остаётся. Скажем, в «Православной энциклопедии» упорно отказываются писать о псевдо Дионисии Ареопагите — только корпус ареопагетикум, больше никак. Псевдо — это что-то такое, ну, какой авторитетный автор, и Лоренцо Валла доказал им, и что — будем ему следовать? Или выходит учебник по истории религии, там раздел о христианстве написан митрополитом Иларионом (Алфеевым) — совсем свежая публикация, и там, среди описания мужей апостольских перечисляется также Дионисий Ареопагит. Правда, на следующей странице пишется стыдливо «надписывая именем», но это на следующей странице, уже в конце, но так, в принципе у нас Дионисий Ареопагит уже в числе писаний мужей апостольских 11. Вот что делать с Ареопагитом и ведь его небесная иерархия так и осталась у нас так и остаётся? Хотя нужно сказать, что если быть последовательными, мы бы тогда оставили его церковную иерархию, но церковная-то иерархия соответствовала тому веку, когда её писал Дионисий Ареопагит. И вот как-то не соответствовала она дальнейшему развитию церковной иерархии — уж не знаю, считаете ли вы Никиту Стифата святым или нет, но Никита Стифат переписывает земную иерархию Ареопагита, создаёт свою, а потом Григорий Синаит — уже бесспорный святой ему и эта не понравилась, он свою создаёт земную иерархию. Так вот у нас это называется консенсус патрум — некий псевдоавтор, последователь неоплатоников христианизирующий, создаёт свое произведение приписывает апостолу, и потом оно у нас начинает такую историю иметь. Исаак Сирин — ну, это вообще классика. Если вы хотите, мы, конечно, можем отдельно по этому поводу поговорить — по поводу Исаака Сирина. Почему такой обман произошёл, почему несторианский епископ церкви Востока, который цитируется в первом томе несторианских авторов с большим уважением, у которого в главах есть места, которые можно только в несторианском ключе истолковать. Автор, у которого сейчас четвёртый и пятый тома обнаружены — вот только что делал Г. М. Кессель доклад о том, что он, наконец, нашёл считавшийся утерянным пятый том Ареопагита [Исаака], а там Ареопагиту [Исааку] приписано множество чисто несторианских текстов. Это отдельный вопрос: принадлежат они Ареопагиту [Исааку] или не принадлежат. Сейчас будет статья по этому поводу, четвёртый том Григорий Михайлович [Кессель] готовит к публикации. Третий том издан недавно, русского перевода нет. И вот люди, которые не владеют сирийским языком, которые этого всего материала не знают, не изучили — они говорят, что: «вы знаете, а я прочитал в русском переводе XIX века с греческого перевода, и потом сравнил со вторым томом — тоже в русском переводе, современном уже, и стилистика — как-то мне не кажется, что она одного автора». Вот это, конечно, тоже отдельный вопрос, потому что Православная Церковь-то заимствовала ареопагисткий [Исаака] корпус у мелькитов, а они думали, что это православный автор, а вот почему мелькиты заимствовали у несториан эти тексты и ничего там не стали менять — это отдельный вопрос. Возьмём Евагрия. Ну, это вообще классика. Осуждён как еретик, и, тем не менее — для того, чтобы его спасти, его тексты, создаются сирийские его версии — это все понятно; а православный автор Никодим Святогорец и Феофан Затворник включают его в «Добротолюбие», причём совершенно сознательно. Современные, кстати, издатели «Добротолюбия» понимают, что Евагрий еретик, и они не стали его рисовать, но Никодим Святогорец в краткой биографической справке полностью обходит молчанием, что Евагрий был осуждён Церковью. Феофан Затворник берёт другие тексты, он опускает тексты Никодима, берёт текст «О молитве», текст вообще начинается с пифагорейской теории символа чисел и всё нормально это считается классикой. Безо´бразная теория молитвы вообще вошла в основу основ православной аскетики... Чтобы закончить, возьмём Макариевский корпус. Это вообще был шок для православия, когда в ХХ веке установили — хотя и раньше это можно было понять, что Третий Вселенский собор осудил под именем Аскетикона на самом деле Макариевский корпус. А Макариевский корпус на самом деле был спасён, приписан Макарию Египетскому, и в Византии где-то с Х веке получил широкое распространение. После Х века Макариевский корпус стал едва ли не образцом и мерилом православия, в течение десяти веков это был бесспорный авторитет — и вот выясняется, это, конечно, отчасти гипотеза, это отдельный разговор, я по Макариевскому корпусу всё подробно разобрал. Но когда Иоанн Дамаскин, когда опровергает мессалианскую ересь, он цитирует Макария Великого. Как же так быть? Непогрешимый Вселенский собор осудил православный текст, а то что текст православный Макариевского корпуса — это несомненно. Вот тут можно разные гипотезы принять, но моя гипотеза та, что отцам Вселенского Собора представили тенденциозный конспект, и отцы Вселенского Собора, конечно, не читали этот корпус, они доверились этому конспекту и осудили. Церковное Предание не могло, конечно, такую жемчужину изъять, и тем не менее, спасло, таким образом, приписав другому автору. Итак, вот у нас такой комплекс проблем, который связан с понятием святых отцов. Если мы поговорим, в общем-то, даже не отец Георгий, а все здесь присутствующие: как вы будете изучать святых отцов? Если мы возьмем Миня, то там треть текстов подложная. Существует большая наука — патрология, которая определяет авторство, подложные тексты. На русский переведено — даже если мы возьмём с вами великих каппадокийцев, или возьмём с вами Деяния Вселенских Соборов, к которым мы сегодня с вами обращаемся. По моей просьбе специально была организована роспись святых отцов в русском переводе, а она издавалась в «Богословском вестнике», вот Альберт Григорьевич Бондач здесь присутствует, который тоже по моей просьбе начал делать аналог для Вселенских Соборов. И что же получается? Получается, что у нас даже по каппадокийцам, с учётом современных справочников, восточных переводов, всего переведена только треть. И на какой язык переведена? — на устаревший, и насколько точно переведена? И вот у нас Альберт Григорьевич подвел подсчёты по Третьему Вселенскому Собору. Оказалось, что даже по Манси не переведено где-то 12—14%. А если мы возьмём CPG и современные издания ACA, то вообще окажется, что до 36% не переведено. И если вы, отец Георгий, изучаете Вселенские Соборы по русским переводам, то вы должны знать, что современные критические издания сильно отличаются от того, что там есть. Я не говорю сейчас про тенденциозные ошибки в русских переводах. Вот сейчас вышла одна книга Евгения Фирсова, он там некоторую сводку сделал, но насколько я понимаю, неполную. Она не такая критичная, но есть, несомненно, и тенденциозное искажение в русском переводе Деяний Вселенских Соборов. Но самое плохое в том, что все русские переводы на старых коллекциях основаны, а там произвольная выборка текстов. Издатели сгруппировали тексты по своему разумению, а существуют для этих Вселенских Соборов коллекции, и каждая коллекция сейчас издана самостоятельно. Поэтому как мы будем в такой ситуации изучать святых отцов? Вот вы говорите консенсус патрум — давайте начнём с первоисточников. Это могут только узкие специалисты изучать и обсуждать. Возьмём, что у нас распространено. В православном катехизисе который сейчас на рецензии — там среди святых отцов цитируется греческий Ефрем. Но что это такое, ведь известно, что в греческом Ефреме нет ни одного подлинного произведения Ефрема Сирина. А среди тех томов, которые переведены с сирийского, специально по моей просьбе Г. М. Кессель в том же «Богословском Вестнике» сделал роспись для пользования всеми людьми, и там указал, какие с сирийского переведены, где точное авторство, где подложное, где сомнительное. И кто же, где этим пользуется? Никто же этим не пользуется, нет же новых переводов сделанных с критическим текстом. Где тот проект, который нынешний патриарх Кирилл — тогда митрополит обговорил с Сурс Кретьен (SC) — ему была предоставлена возможность в нашей Церкви издавать греческие и латинские тексты, правда издавать только русские переводы, это было почти 15 лет назад. И где же этот проект, где целенаправленное издание изречений святых отцов в наших академиях, как это было до революции? И вот при такой ситуации, когда множество псевдоэпиграфов, множество подложных текстов, когда сам мой оппонент пытается создать впечатление, что это настоящий святой отец, сам при этом не очень владея нужной методологией и аргументацией — вот если даже если мой оппонент не всегда прав, то что же говорить про нашу аудиторию, про всех тех многочисленных православных верующих — как им во всём этом разобраться — притом, что они не специалисты, при том, что нет хороших нормальных переводов, да и любой перевод не может заменить подлинник. Итак, это я разобрал только второй пункт из формулы Викентия Леринского — святые отцы. Я считаю, что на этом эту часть можно закончить и предоставить слово отцу Георгию.

_  ___М. Ш.: Отец Георгий, отвечайте на это.

_____о. Г. М.: Во-первых, я хотел бы сделать замечание нашему ведущему, потому что, когда мы обсуждали правила ведения диспута, одним из критериев, с которым были согласны оба ведущих — о том, что в процессе диспута не допускается переход на личности. И когда Алексей Георгиевич как мы слышали, задавал тут вопрос, как я веду, например, полемику с мусульманами — это явное нарушение этого принципа, и вы должны были на это обратить внимание.

_____А. Д.: Прошу прощения.

_____о. Г. М.: Поэтому хотел бы напомнить вам взятые на себя обязательства по ведению дискуссии, чтобы вы обращали внимание на это. И постараюсь прокомментировать то, что Алексей Георгиевич указал нам. Что касается того, что он нам указывал с самого начала — кто из нас святые отцы, что для Викентия Леринского одни были святые, для Фотия были другие святые — но, опять же, мне достаточно для ответа на этот вопрос обращаться к Вселенским Соборам, потому что точно также для отцов Третьего Вселенского Собора были одни святые, для отцов Седьмого Вселенского Собора были другие святые, они ссылались на тех святых, которые жили уже после Третьего Вселенского Собора. Поэтому принцип какого-то ограничения по времени жизни святых отцов для самих Вселенских Соборов принципу их работы не свойственен. Относительно ответа на вопрос, какие именно отцы, которыми мы должны руководствоваться, каких мы должны признавать. Могут ли русские святые, допустим, считаться авторитетными святыми отцами. Здесь опять же достаточно обращаться, на мой взгляд, для ответа на этот вопрос к Деяниям Вселенских Соборов, потому что Деяния Вселенских Соборов, с одной стороны проводили, представляли списки святых, которые являются наиболее авторитетными, но при этом цитировали не только этих святых из этих списков. Более того, во время Деяний Вселенских Соборов зачитывались и святые, которые были для большинства присутствовавших тогда неизвестными, и эти святые, эти ссылки, эти цитаты признавались Вселенскими Соборами. Лично своё мнение могу добавить, что на мой взгляд, если встаёт такой вопрос, то те святые, авторитет которых подтверждён Вселенскими Соборами, лично для меня кажутся более авторитетными, чем святые, которые не имеют такого подтверждения. Хотя я, допустим, не сталкивался с такими ситуациями, когда это имело бы критическое значение. Что касается того, что в конце Алексей Георгиевич упоминал о дореволюционных переводах Вселенских Соборов — я, например, те цитаты из Деяний Вселенских Соборов, которые привожу в своей статье, и которые касаются как раз принципа консенсус патрум, я выборочно сверил с английским переводом — с греческим не сверял, но тем не менее, в английском переводе те же самые цитаты говорят о том же самом. То есть учение Вселенских Соборов об авторитете святоотеческого предания не является интерполяцией дореволюционных авторов — это я думаю, вполне можно однозначно утверждать. Сейчас хотел бы перейти к более принципиальному вопросу, о котором говорил Алексей Георгиевич. Наверное, все-таки в частности надо прокомментировать относительно Самона Газского в моей публикации. Я не провозглашаю и не канонизирую, я довольно честно объясняю читателю, откуда взята информация об этом авторе, и тот спектр научной проблематики по этому вопросу я вполне честно читателю излагаю и ничего не скрываю. Алексей Георгиевич тоже отчасти сослался, что это написано в моём тексте, поэтому говорить о том, что я кого-то предъявляю как святого, думаю, здесь будет не совсем корректно в полном смысле этого слова. Я представляю читателю текст, я излагаю состояние научной полемики по поводу этого текста, я выношу собственное суждение и знакомлю с ним читателя. Я не знаю, но мне кажется, что это в принципе не сильно отлично от той работы, которую Алексей Георгиевич проводит с текстами, над которыми он работал — он также представляет по Макариевскому корпусу — назовём это так, разные гипотезы, также знакомит читателя со своим собственным мнением, со своей собственной гипотезой, поэтому я здесь не вижу особого криминала в самом этом подходе. Это вроде как, в общем, научный подход. Что касается Жюжи, например, и вообще состояния этого вопроса — я считаю что это, конечно, оффтоп, но раз уж мы об этом заговорили, не я один придерживаясь такого мнения, я был убеждён аргументами которые предлагает Дик, исследователь не православный, и они меня убеждают больше, чем аргументы, которые предлагает Жюжи. При этом я понимаю, что в принципе относительно решения о том, насколько конкретный греческий текст принадлежит или не принадлежит этому автору, то доказать, допустим, со 100%-ной научной достоверностью и решить его однозначно не представляется возможным, но, тем не менее, я считаю, что серьёзные проблемы есть и у одной и у другой версии, есть вопросы, на которые я не вижу, как может ответить традиционно — то, что писал Жюжи. Конкретно, что был, действительно, автор — Алексей Георгиевич назвал его византийским, не византийский, описывается, что это был епископ Газы, он в большинстве рукописей описывается как Самонас, в одной из рукописей, Трап, кажется, упоминает, написано Соломонас, то есть Сулейман по-арабски, и Дик как раз и обращает внимание, потому что действительно существовал епископ в том же веке с тем же именем, с тем же титулом. Каким образом фальсификатор XVI века мог все эти данные узнать из того, что пишет Жужи, я не вижу. Что касается того, что Алексей Георгиевич указывает на то, что я какие-то книги не читал лично — разумеется, это не секрет и не новость для научного мира, поскольку помню, Алексей Георгиевич, вы тоже далеко не все книги по тем вопросам, которые пишете, читали лично, и в этом ничего крамольного нет, это нормальная практика — тем более по вопросу, который является не самым принципиальным, можно и ссылаться на пересказ, изложение, которое было доступно в том или ином второисточнике. Хотя, конечно, те критические замечания, которые Алексей Георгиевич высказал по переводам, может кто-то другой высказать — я с удовольствием принимаю, благодарю за них, и не считаю, что это является какой-то принципиальной проблемой для самого принципа согласия отцов. Теперь что касается других примеров, к которым апеллирует Алексей Георгиевич — хотел бы высказаться с принципиальной точки зрения. Когда Алексей Георгиевич говорит, что вот там доказано, установлено, что вот это было так, а это было эдак, про патрологию упоминает. Патрология — это в принципе один из подразделов истории, исторической дисциплины, и здесь я бы хотел просто напомнить некоторые такие прописные истины. В принципе история не является точной наукой, и уже более ста лет идёт дискуссия о том, что является ли и может ли называться история наукой в принципе. О том, что этот вопрос не является каким-то маргинальным, свидетельствует, например, то, что пять лет назад Йельский университет издал книгу Джона Лукача, в которой опять этот вопрос поднимается, и те, кто выдвигали ту точку зрения о том, что история не может считаться наукой, указывали там разные аргументы — что не наблюдают предмет своего исследования, изучения, неспособны проверить в выдвигаемые гипотезы, всегда имеют дело с заведомо неполной информацией, не выявляют каких-либо общих законов, и на самом деле очень и очень много пунктов. Я не становлюсь на ту сторону, которая считала, что история наукой называться не может. Поэтому я бы не хотел, чтобы это трактовалось таким образом — что поп какое-то мракобесие гонит, историю отвергает. Речь не об отвержении истории. Конечно, речь не о провозглашении того, что всё, что историками написано, не заслуживает внимания и ничего собой не представляет. Речь не об этом. Речь идёт о проблеме истории в целом, как дисциплины. Даже те, кто в этой полемике, в этой дискуссии по упомянутому вопросу придерживались взгляда на то, что история может и должна называться наукой, они не ставили под сомнение утверждение, что история не относится к числу точных наук. Хотел бы подчеркнуть, что это не значит, что историки являются менее добросовестными учеными, чем, например, физики или химики. Просто сам предмет, с которым они работают, накладывает ограничение на применение научного метода, по крайней мере, в том объёме, в котором он применяется в точных науках. И когда мы говорим о том, что как Алексей Георгиевич упоминает: это доказано и это доказано, когда мы говорим в рамках исторической дисциплины, мы всё-таки имеем дело не с какими-то вещами, которые неопровержимо доказаны, а с более или менее вероятными гипотезами, с более или менее вероятными предположениями. Поэтому я бы упирать на абсолютность того знания, которое есть в каких-то изложенных книгах, не видел серьезных оснований, по крайней мере, не настолько серьёзных, чтобы ставить это как факт какой-то. Мы дело имеем не с фактами, мы дело имеем с гипотезами — гипотезами серьёзных людей, гипотезами, которые имеют в свою пользу, может быть, довольно серьёзное основание, но тем не менее, это всего лишь гипотезы, которые в любой момент могут быть опровергнуты новым исследованием, и это тот факт, который надо учитывать, когда мы слышим о том, что патрология доказала то, патрология доказала это. Ещё раз подчеркну: я не говорю, что это нужно отрицать, это не заслуживает внимания — не об этом речь. Речь идет в принципе об апеллировании к такого рода источникам. И здесь я бы хотел перейти к одной принципиальной проблеме, связанной с этим, потому что Алексей Георгиевич приводит примеры, которые, может быть, звучат очень ярко и интересно, но для сути дискуссии, о которой мы говорим, ничего существенного не предлагает. В частности, я объясню почему. Есть такое понятие, — Алексей Георгиевич сам оперирует — научный консенсус. И это понятие научного консенсуса, мнения авторитетных учёных исследователей по тому или иному вопросу, что этот научный консенсус, с точки зрения Алексея Георгиевича, как я понимаю, это то, что реально существует, то, что обнаружимо, что обладает авторитетом, с которым надо считаться. В отношении консенсуса патрум у меня похожая позиция — то, что существует, то, что обнаружимо, и то, что обладает авторитетом, с которым надлежит считаться. Алексей Георгиевич приводит примеры, и может, желающие могут и больше привести примеров, когда православные исследователи святых отцов или не православные, какие-либо тексты и много-много из того, что я привёл в отношении исторической науки, я могу приводить аналогичные примеры. По крайней мере, мне не попадалось, и я не услышал сейчас ни одного примера, который бы предлагался как то, что должно опровергать принцип согласия отцов, аналог чему я не могу найти в исторической дисциплине. То, что святые отцы ошибались, а историки, что — не ошибались, что ли? Святые отцы противоречили друг другу, а историки не противоречили? Святые отцы по-разному толковали Священное Писание, а историки что — никогда не толковали по-разному одни и те же тексты? И это можно продолжать, и примеров этому в истории можно находить очень много. Извините, сколько среди исторической дисциплины примеров тенденциозности, сколько примеров фальсификации — вот это думаю, тоже ни для кого не секрет. Подчеркну: я это говорю не для того, чтобы отвергнуть историю, не для того чтобы усомниться в авторитетности научного консенсуса. Мне нравится, что Алексей Георгиевич на него апеллирует, я указываю на саму проблему. Если эти вещи, которые Алексей Георгиевич упоминает-допустим, я ошибся на счет Самона Газского, но как может быть отвергнут сам принцип святых отцов. Допустим, отец Дионисий Шленов ошибся насчет преподобного Никиты — как это отвергает сам принцип святых отцов? Ошибки со стороны учёных — ну, извините, этого полным-полно — если мы откроем не учебник, если мы откроем монографию, мы увидим как раз примеры таких споров, и это хорошо, это правильно, это нормально. Но если это не опровергает принципа научного консенсуса, почему это должно опровергать принцип согласия отцов? А если это опровергает принцип согласия отцов, тогда и ни о каком консенсусе говорить не приходится, потому что, извините, но хаоса мнений противоречивых, на мой взгляд, среди тех или иных учёных историков больше, чем среди святоотеческого наследия. Относительно вопроса с корпусом всех святых, которые переведены — на мой взгляд, ответ на это мы находим в Деяниях Вселенских Соборов, моя позиция, которую я озвучиваю с самого начала — для нас достаточно того, что мы находим в Деяниях Вселенских Соборов. В Деяниях Вселенских Соборов не ставилось понятие согласия отцов как нахождения абсолютно всех, когда-либо бывших, когда-либо живших, писавших на каком-либо языке святых, вполне достаточным считалось приведение достаточного количества святых отцов. И те цифры, которые Алексей Георгиевич привёл — большая благодарность ему за то, что он их привёл, он указывает, что треть святых отцов не переведена на русский язык, но извините — значит, две трети переведено? На мой взгляд, это тоже является тем, что может опровергнуть сам принцип согласия отцов, потому что никто и никогда не формулировал принцип святых отцов как без исключения вообще всё, что когда-либо было написано, в том числе в каких-нибудь рукописях, которые хранятся в каком-нибудь одном монастыре и т. д. Ссылка на подобного рода аргументы — это просто сведение дискуссии к абсурду. Поскольку Алексей Георгиевич упомянул книгу Фирсова, которая вышла, по Седьмому Вселенскому Собору — я её не читал, и как я понимаю, в этом собрании, кроме Алексея Георгиевича, никто её не читал; но по той одной странице, которая была опубликована из этого исследования, как известно, был разбор высказанных там положений, и сам по себе этот разбор показывает не бесспорность и небеспристрастность утверждаемого там. Это не значит, что я отвергаю науку и заведомо говорю, что исследование Фирсова ничего полезного нам не даёт, это просто ещё одно напоминание о том, что проблемы, извините, имеются не только у корпуса святых отцов, но и у самих историков — и проблемы, на мой взгляд, такого же самого типа.

_____М. Ш.: По поводу камня в мой огород: Алексей Георгиевич не использовал аргумент Ad hominem, потому что в данном случае критиковались ваши методы исследования, безотносительно к личности. Читать дальше...

Недавно были опубликованы два «Официальных разъяснения Отдела внешних церковных связей» — одно «о предстоящем всеправославном соборе», второе «по поводу встречи Патриарха Московского Кирилла с Папой Римским Франциском».

Обеспокоенность в Церкви из-за упомянутых двух тем дошла до такой точки кипения, что кто-то в ОВЦС наконец решил, что далее игнорировать это нельзя, и надо дать официальные разъяснения, дабы успокоить людей. Сама идея дать разъяснения очень правильная, но вот содержание этих разъяснений напомнило мне шумерскую пословицу: «если не знаешь, что говорить, ничего и не говори». Поскольку в действительности эти разъяснения не только не успокаивают, но ещё больше возмущают людей. Ниже приведу разбор десяти наиболее вопиющих пунктов.

1.

Эти два текста частично совпадают. И в совпадающей части обоих документов менторским тоном написано: «Уклонение от такого диалога было бы преступлением перед Господом, повелевшим Своим апостолам идти и учить все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Он заповедал (Мф. 28:19-20)». Это написано в обличение «нынешним псевдо-ревнителям»,— в одном разъяснении это приводится как ответ тем, кто посмел усомниться в целесообразности гаванской встречи, а в другом разъяснении приводится как ответ тем, кто критикует проект документа «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром».

То есть, авторы данных разъяснений хотят таким образом нас убедить, что экуменические встречи с инославными вообще и встреча с Папой в частности состоялись во исполнение заповеди «идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа»? Значит, мы должны вообразить, что наш Патриарх летел на Кубу с мыслью: «надо Франциска покрестить, а то ведь нехорошо преступать заповедь Господню». Ну и двухчасовую беседу их мы должны, видимо, принять за катехизическую беседу перед крещением. Правда, непонятно тогда, а что же мы двадцать лет подряд официально отказывались от встречи Патриарха с Папой (как заявлялось ранее)? Неужели Бенедикта XVI и Иоанна-Павла II не надо было крестить и учить соблюдать все, что заповедовал Христос? Почему же мы «уклонялись от такого диалога» с ними и совершили такое «преступление перед Господом»? И, конечно, авторы из ОВЦС просветили нас о том, с какими мыслями они сами ездят на собрания ВСЦ и других экуменических организаций. Оказывается, это для того, чтобы покрестить в Православие тамошних инославных.

Я не знаю, какими идиотами надо считать своих читателей, чтобы писать такое и думать, будто они поверят, что наши церковные чиновники осуществляют контакты с инославными ради исполнения Мф. 28:19–20.

Среди сотрудников ОВЦС я не знаю ни одного, кто считал бы, что инославных надо перекрещивать, но при этом они пишут нам в этих своих официальных разъяснениях, что встреча с Папой и контакты, обсуждаемые в документе об отношениях с инославными будто бы осуществляются во исполнение заповеди о крещении народов. Когда люди пишут столь наглую ложь, они тем самым демонстрируют крайнюю степень презрения к своим читателям.

2.

Второй перл. Это уже из разъяснения по поводу гаванской встречи. Авторы ОВЦС уверяют нас, что «главной причиной встречи послужила необходимость безотлагательно обсудить трагическую ситуацию, связанную с преследованием христиан в ряде регионов мира, в первую очередь на Ближнем Востоке». Чтобы показать нам, насколько всё плохо, авторы приводят статистические данные, в том числе такие: «В Ираке проживало полтора миллиона христиан — осталось 150 тысяч».

Напомню для авторов документа то, что они и сами прекрасно знают: истребление христиан в Ираке началось вскоре после вторжения туда войск американской коалиции в 2003 г. Катастрофические масштабы это приобрело с началом гражданской войны в 2006 г. То есть десять лет назад! Отчего же тогда не устроили встречу Патриарха с Папой, если, как нас убеждают, это главная причина, и встреча оказалась столь эффективна, что спасла множество жизней? Зачем же десять лет было скрывать такое мощное средство? Отчего не употребили его пока в Ираке ещё было полтора миллиона христиан?

Да, вы не ослышались, когда я упомянул про эффективность встречи. Авторы разъяснения нас просвещают: «В Совместном заявлении, принятом по итогам встречи, Святейший Патриарх Кирилл и Папа Франциск призвали все силы, которые пытаются противостоять экстремизму, к согласованным действиям. Патриарх и Папа обратились к политическим лидерам, увещевая их преодолеть разногласия и сплотиться в борьбе с общей угрозой. Этот призыв оказался чрезвычайно актуален, о чем свидетельствует и тот факт, что ведущие мировые державы вскоре после встречи договорились об установлении перемирия в Сирии. И сегодня уже многие сирийцы объединили свои усилия в борьбе против террористов, пытающихся разрушить их государство и уничтожить в нём христиан».

На этом «золотые перья» ОВЦС не останавливаются, их несёт дальше: «Авторам поступающих обращений следовало бы ответить на вопрос: если бы от вашей встречи с влиятельным католиком зависела чья-то жизнь, в том числе православного человека, разве ваша христианская совесть позволила бы вам уклониться от этой встречи? Тем более, когда речь идёт о тысячах жизней. А ведь перемирие в Сирии, достигнутое после состоявшейся встречи, сохранило жизни многих людей».

То есть, авторы рисуют перед нами такую картинку: состоялась встреча Папы с Патриархом, была опубликована их декларация, её внимательно прочитали Башар Асад и полевые командиры сирийской оппозиции и признались себе и друг другу: «Вот раньше, когда Папа Римский и Патриарх Московский высказывали всё то же самое по отдельности, мы ещё как-то могли их призывы игнорировать, но теперь, когда они встретились и сказали это вместе — теперь всё серьёзно. Пора заканчивать эту несчастную войну». И заключили, наконец, перемирие, которое «сохранило жизни многих людей». И вот авторы ОВЦС полагают, что мы в это поверим и даже, что мы поверим, будто они сами в эту ахинею верят.

Я вижу не менее пяти вариантов того, как можно показать, что заявления авторов ОВЦС про «факт, что ведущие мировые державы вскоре после встречи договорились об установлении перемирия в Сирии» это наглая ложь. Но, чтобы не утомлять читателя, я ограничусь всего одним, самым коротким.

Напомню, встреча Патриарха с Папой Римским произошла 12 февраля. А теперь обратимся к гуглю и посмотрим, когда была заключена договорённость о текущем перемирии в Сирии: «Участники состоявшегося в четверг, 11 февраля, в Мюнхене заседания Международной группы поддержки Сирии достигли договорённости о введении в стране режима прекращения огня».

Хотелось бы пояснить: я нисколько не сомневаюсь в том, что наш Патриарх, равно как и Папа Римский, искренне переживают о страданиях христиан в Сирии. Любой человек, кто хоть немного знает о тех зверствах, которые имели место, не может остаться равнодушным. И вполне понятно желание заявить о своём отношении к этой трагедии. Но наш Патриарх очень адекватный человек, подозреваю, что Папа Римской тоже адекватен настолько, чтобы понимать, что любые их заявления на эту тему носят исключительно декларативный характер и не имеют никакого влияния на тех, от кого действительно зависит прекращение притеснения христиан (ну не руководствуются в своих действиях члены ИГИЛ и других подобных организаций заявлениями христианских лидеров).

Так что на главную причину для встречи такое чисто декларативное действо никак не тянет. Но даже если мы подыграем авторам документа и изобразим тех тупиц, которыми они нас считают, и поверим, что благодаря декларации Папы и Патриарха наступил мир в Сирии и были спасены тысячи христианских жизней, у нас всё равно останется вопрос: а зачем встречаться-то было? Если дело в двух подписях под одним текстом, то можно было просто сгонять кого-то из ОВЦС в Рим, взять подпись Папы, а потом этот же документ подать на подпись Патриарху (или в обратной последовательности) и опубликовать как совместное заявление. Устраивать ради этого личную встречу и отрывать двоих очень занятых людей от их дел, не нужно. Вряд ли Папа сказал бы: нет, я подпишу декларацию в защиту убиваемых христиан только если лично увижу Патриарха Кирилла, а если он перед мои ясны очи явиться не изволит, так и пусть их дальше убивают, я ничего не подпишу. Очень вряд ли.

Вместо всей этой клоунады и циничных попыток прикрыться трупами ближневосточных христиан авторам ОВЦС надо было либо прямо и честно называть настоящую причину встречи с папой, либо, если по каким-то соображениям эту причину сейчас нельзя предавать огласке (ну, например, тёмные силы нас злобно гнетут и могут использовать эту причину во вред нашей Церкви), то прямо и честно констатировать неспособность её озвучить.

3.

Другим примером успешности и значимости гаванской декларации авторы ОВЦС считают то, что «в Совместном заявлении прозвучал призыв к общественной солидарности и деятельному миротворчеству на Украине». При этом нам напомнили, что «одной из сил, вовлечённых в это противостояние, являются украинские униаты, которые признают своим верховным главой Папу Римского». Это звучит более вменяемо, чем предыдущий перл про Сирию, ведь украинские униаты действительно должны считать Папу Римского своим главой и прислушаться к тому, под чем он подписался. Однако далее авторы обескураживают нас признанием: «украинские греко-католики обрушили резкую критику в адрес Папы Франциска за то, что он подписал Совместное заявление». Тогда в чём здесь победа декларации?

4.

Ещё одна такая «победа», которая больше напоминает поражение: «В этом заявлении также подчёркивается, что раскол среди православных на Украине может быть уврачёван только каноническим путём». Сам факт того, что для решения чисто внутриправославной проблемы потребовалось сослаться на авторитет главы неправославной конфессии (Папу Римского) свидетельствует о нашей беспомощности решить эту проблему своими силами. К слову, у римо-католиков тоже есть кое-где довольно серьёзные расколы, но представители Папы не включили в текст декларации пункт о том, что и они «могут быть уврачёваны только каноническим путём». Вероятно, католики полагают, что решать такие внутренние проблемы надо собственными силами, а прибегать к авторитету Патриарха Московского для попытки уврачевать расколы между католиками это значит расписываться в собственной неспособности их решить. Этого впору стыдиться, а не гордиться как «победой».

5.

Авторы ОВЦС заявляют, что на «встречу в Гаване Святейший Патриарх Кирилл пошёл, следуя примеру святителя Марка Ефесского», а в другом месте они подчёркивают, «что в ходе встречи в Гаване не обсуждались ни богословские, ни канонические вопросы». Но святитель Марк вообще-то ехал на Ферраро-Флорентийский собор как раз для обсуждения богословских вопросов, в чём нетрудно убедиться, прочитав книгу архим. Амвросия (Погодина), на которую авторы ОВЦС ссылаются. Так что вы уж определитесь — или наш Патриарх на встрече следовал примеру свт. Марка Эфесского и тогда он, получается, обсуждал богословские вопросы, или он не обсуждал богословские вопросы на встрече с Папой, и в таком случае аналогия со св. Марком неуместна.

6.

Авторы разъяснения уверяют нас: «Патриарх и Папа не участвовали в каких бы то ни было совместных литургических действиях и не возносили совместных молитв, поэтому ссылки на недопустимость совместных молитв с еретиками в соответствии с канонами Православной Церкви в данном случае абсолютно неуместны».

Какие прекрасные слова! Как отрадно их слышать! Только почему же авторы ОВЦС забыли объяснить, как эти их слова соотносятся со следующими пунктами гаванской декларации, подписанной совместно Папой и Патриархом: «Воссылаем молитвы ко Христу, Спасителю мира» (п. 11), «обращаемся с надеждой к Пресвятой Матери Божией, взывая к Ней словами древней молитвы» (п. 30)?

Если эти слова нельзя понимать как совместную молитву, то объясните, как тогда их понимать? Среди множества других мне доводилось слышать даже такое предположение: Патриарх Кирилл на самом деле во время встречи тайно присоединил Папу Франциска к Православию и потому их совместная молитва не является каноническим нарушением, так как это была молитва двух православных. А Папа сейчас собирается с духом и просто ищет удобное время, чтобы объявить своей пастве о том, что он стал чадом Русской Православной Церкви. Мне лично представляется эта версия весьма фантастичной, но даже она выглядит более внятной, чем избранная ОВЦС тактика повторения, словно мантры, слов: «молитв не было, не было, не было молитв».

7.

Вернёмся теперь к разъяснению по поводу документов на Всеправославный собор.

Авторы ОВЦС пошли по пути убеждения читателей в духе «всё хорошо, прекрасная маркиза». Они грозно бичуют «злонамеренно распространяющиеся слухи» о том, что будто бы в проектах документов Всеправославного собора находится «подписание унии с Римско-Католической Церковью». Но почему-то умалчивают факт серьезной критики в адрес этих документов, раздающейся во многих Поместных Церквах, и отнюдь не сводящейся к слухам об унии с католиками. Слава Богу, что Святейший Патриарх не удовлетворился этими лживыми отписками, вышедшими из недр ОВЦС, и благословил проведение 19 апреля конференции в ПСТГУ, специально посвящённой сбору и анализу конструктивной критики проектов документов Всеправославного собора.

Огромная благодарность нашему Патриарху за то, что, именно по его настоянию проекты документов были опубликованы. Именно поэтому верующие не только в России, но и в других странах получили возможность узнать, что в этих документах находится и выразить своё отношение к ним. Организаторы собора изначально предполагали опубликовать документы уже после их принятия. Патриарх Кирилл добился того, чтобы эти проекты стали открыты для широкого церковного обсуждения до собора, и вряд ли столь опытный человек делал это, полагая, что вся вселенская Церковь встретит эти документы дружным «одобрямс!».

Что примечательно, на конференции 19 апреля представитель ОВЦС сделал замечательный обзорный доклад, где упомянул многочисленные примеры конструктивной и серьёзной критики, высказанной в адрес документов собора. Значит, они в ОВЦС были известны, однако авторы «разъяснения» от 15 апреля предпочли их проигнорировать и свести к абсурду позицию людей, с настороженностью относящихся к Всеправославному собору.

8.

Авторы «разъяснения» в порыве дискредитировать тех, кто не в восторге от экуменизма, вразумляют читателей: «Если бы апостолы сидели взаперти, избегая любого контакта с иноверными, проповедь Евангелия Христова никогда бы не вышла за пределы Сионской горницы. Гнушение людьми другой веры или иных взглядов уподобляет человека фарисеям». Нас пытаются убедить в том, что есть только два варианта — либо продолжение участия в экуменических встречах, либо сидение взаперти, отказ от проповеди и гнушение людьми другой веры. Однако между этими двумя вариантами существует богатая палитра других вариантов, и многие из них гораздо более привлекательны для православных христиан чем озвученные авторами ОВЦС крайности.

А подспудное сравнение экуменистов с апостолами выглядит и вовсе анекдотично. Можно сравнить, как закончили свою жизнь апостолы с тем, как закончили её видные экуменисты. Их отнюдь не гнали те, кому они как будто бы проповедовали Православие. Можно сравнить также то, сколько людей привели в Церковь апостолы, а сколько — те, кто не вылезал из экуменических собраний. Думается, что если бы апостолы занимались проповедью в духе экуменической деятельности, восхваляемой в проекте документа Всеправославного собора, то проповедь Евангелия Христова никогда бы не вышла за пределы Афинского ареопага, где потонула бы в тех бессмысленных обсуждениях, от которых ушёл и более не возвращался апостол Павел.

И в самом деле, почему апостол не пришёл второй раз в Ареопаг? Ведь находящиеся там сказали ему: «об этом послушаем тебя в другой раз» (Деян. 17:32). То есть, они прямо сказали, что готовы и дальше слушать христианское учение, почему же апостол не пришёл в другой раз, не стал постоянным членом Афинского ареопага, не продолжил там проповедь? Хорошо бы об этом задуматься тем, кто любит оправдывать экуменические встречи ссылками на апостолов. Ведь по мысли авторов ОВЦС апостол Павел таким образом «уклонился от диалога» и совершил «преступление перед Господом».

9.

Если своих оппонентов авторы «разъяснения ОВЦС» представляют как фарисеев, гнушающихся людьми, то сторонников экуменических контактов (и, в том числе, самих себя) они описывают как тех, кто «без страха вступают в диалог с инославными — не ради достижения вероучительных компромиссов, а ради свидетельства о чистоте и истине православной веры, ради нахождения приемлемых форм взаимного сосуществования, ради спасения жизни гонимых христиан Ближнего Востока и Северной Африки, ради совместной защиты семьи как освященного Богом союза мужчины и женщины, ради защиты жизни нерождённых младенцев, ради мира на земле».

Наконец-то благодаря анонимным авторам ОВЦС мы узнали, что такое подлинное величие и бесстрашие. Только представьте себе: они без страха едут в зарубежные командировки, без страха заселяются в неплохие европейские гостиницы, без страха посещают там обеды и фуршеты, без страха улыбаются и кивают инославным участникам, без страха зачитывают свои доклады перед ними, и в результате всей этой их мужественной деятельности наступает мир на земле, защищаются жизни нерожденных детей, спасаются гонимые христиане Ближнего Востока и так далее и тому подобное.

Вот в этом нас пытаются убедить авторы ОВЦС и полагают, что мы это воспримем с полным доверием. Таким образом они считают своих читателей самыми распоследними тупицами, которые поверят любой ахинее, которую им напишут. А такое отношение, на самом деле, совсем не то, что следует демонстрировать в тексте, который претендует на то, чтобы успокоить сомневающихся.

Особенно циничным выглядят уверения про то, что контакты с инославными совершаются ради «спасения жизни гонимых христиан Северной Африки». Напомню, что Россия официально отказалась предоставлять убежище коптам, бежавшим от преследований, начавшихся после «арабской весны». И наша Церковь, включая красноречивых авторов ОВЦС, нисколько против этого решения не возразила. Хотя предоставление убежища могло бы действительно спасти людей, в отличие от болтовни на экуменических встречах.

10.

Авторы ОВЦС с гордостью сообщают, что беспокоиться нам не о чем, потому что «принятый на Собрании Предстоятелей Регламент работы Всеправославного Собора исключает возможность рассмотрения на нём каких бы то ни было иных, новых тем или документов... Более того, в соответствии с Регламентом все поправки к указанным документам — если в таковых возникнет необходимость — могут приниматься исключительно единогласным решением всех Поместных Церквей, что означает, что ни одна поправка не может быть принята, если хотя бы одна из Поместных Церквей, участвующих в работе Собора, заявит о своём с ней несогласии. Подобный порядок принятия решений позволяет Русской Православной Церкви беспрепятственно участвовать в работе Всеправославного Собора, не опасаясь, что Поместным Церквам может быть навязано решение, несогласное со святоотеческим учением и многовековым Преданием Церкви».

Вот уж успокоили так успокоили! А как быть с тем, что этот же регламент делает весьма маловероятным принятие справедливых поправок к документам, несовершенство которых уже многократно было показано многими людьми? Чтобы далеко не ходить, приведу простой пример: в тексте о миссии Церкви в современном мире содержится цитата из Евсевия Кесарийского, который мало того что не является святым, он известен как арианин или «полуарианин»! Практика ссылаться на ариан как на авторитет в соборных текстах Православной Церкви явно не согласуется со «святоотеческим учением и многовековым Преданием Церкви».

На состоявшейся 19 апреля конференции в числе других поправок, отправленных нашему патриарху, была и та, которая требует удаление ссылки на Евсевия. Я нисколько не сомневаюсь, что Его Святейшество озвучит эту поправку на Всеправославном соборе. Но даже если нашу поправку поддержат ещё двенадцать поместных Церквей, но не поддержит хотя бы одна — например, Константинопольская, — это значит, что, согласно упомянутому регламенту, поправка не будет принята и документ будет утверждён с цитатой из Евсевия. Такая же история со всеми остальными поправками. Если авторы ОВЦС хотели нас успокоить, то было бы лучше с их стороны объяснить, как наша делегация будет действовать в таких случаях, чтобы избежать того, чтобы нам было «навязано решение, несогласное со святоотеческим учением и многовековым Преданием Церкви».

Кто читал мои другие статьи, знает, что я обычно пишу в более сдержанной и безэмоциональной манере. Однако два «разъяснения» ОВЦС вынудили меня сделать исключение в слабой надежде на то, что, может быть, хотя бы едкий тон комментариев поможет авторам этих текстов осознать, что не стоит считать православных верующих полными идиотами и писать откровенную ложь от имени синодального отдела. Я отнюдь не единственный, кто заметил перечисленные выше перлы, из-за которых эти два текста уже стали в интернете посмешищем. Хочется верить, что в будущем мы более не увидим столь позорных текстов, выдающихся за официальное мнение одного из синодальных отделов Церкви.

Для начала напомню для тех, кто уже по самому факту встречи причитает: «всё пропало, всё пропало». Ничего не пропало. Каноны запрещают служить с еретиками, молиться с ними, брать их благословение. Просто встречаться каноны не запрещают. От встречи с Папой Патриарх католиком не стал.

Теперь про встречу. Поскольку наш Патриарх не был направлен на неё ни Синодом, ни Архиерейским собором (насколько мне известно), то это по факту является его личной встречей.

Хорошо, что она прошла без каких-либо совместных литургических или молитвенных действий. Возникает впечатление, что Папа Римский принял Патриарха как равного — нигде по фото не видно, чтобы Патриарх согласился бы на какую-либо второстепенную или подчёркнуто приниженную по отношению к Папе позицию.

И, наконец, по документу.

С одной стороны, в документе немало слов, с которыми можно согласиться. Например, слова в защиту гонимых и притесняемых на Ближнем Востоке (п. 8-10), критика ислама (п. 13), слова против дискриминации христиан на Западе (п. 15) призыв к богатым странам поделиться с бедными (п. 17), осуждение насаждения гомосексуализма (п. 20) и абортов (п. 21), слова о том, что раскол на Украине должен быть решён «на основе канонических норм» (п. 27).

Но при всём этом есть там и выражения, которые отнюдь не бесспорны, а порой и ошибочны.

Например: «надеемся, что наша встреча внесёт вклад в дело достижения того богозаповеданного единства, о котором молился Христос... и вдохновит христиан всего мира... призывать Господа, молясь о полном единстве всех Его учеников» (п. 6). В Церкви Христовой единство уже достигнуто и оно является полным. Потому в символе веры мы исповедуем веру в «единую Церковь». Другое дело, что вышли из этого единства с Церковью различные еретические и схизматические сообщества. Но их членов нельзя назвать учениками Христа. Они — ученики тех, кто превратно учит о Христе и кто вывел их из единства с Церковью.

«Мы преклоняемся перед мужеством тех, кто ценой собственной жизни свидетельствуют об истине Евангелия, предпочитая смерть отречению от Христа. Верим, что мученики нашего времени, происходящие из различных Церквей, но объединённые общим страданием, являются залогом единства христиан» (п. 12). Они могли бы быть залогом единства христиан только в том случае, если мы объявим все догматические различия в вере Церквей, к которым принадлежали убитые, совершенно не имеющими значения. Но поступить так мы не можем. В действительности залогом единства христиан может быть только единство в истине, которое достигается не замалчиванием догматических расхождений, а исследованием их и отбрасыванием тех догматов, которые являются ложными ради тех, которые истинны.

Настораживает утверждение, что миссия «исключает любые формы прозелитизма» (п. 24). Не поясняется, что имеется в виду. Например, в миссионерской концепции есть пояснение, что прозелитизм — это ведение миссии недолжными средствами (насилие, подкуп, обман). В этом смысле можно согласиться. Но полагаю, что в этом документе, особенно при словосочетании «любые формы», можно понять так, что вообще католиков нельзя переводить в Православие, что, разумеется, абсурдно. То же и в следующем пункте: «метод «униатизма» прежних веков, предполагающий приведение одной общины в единство с другой путём ее отрыва от своей Церкви, не является путём к восстановлению единства» (п. 25). Но если бы мы могли некую общину католической Церкви привести в Православие, это как раз и будет для данной общины восстановлением единства с Церковью Христовой, а если этого не произойдёт, то эта община останется в состоянии отделения от Церкви.

«От того, сможем ли мы в переломную эпоху вместе нести свидетельство Духа истины, во многом зависит будущее человечества» (п. 27). Для того, чтобы нам вместе с Римской Церковью «вместе нести свидетельство Духа истины» необходимо, чтобы она исповедовала истину, для чего ей нужно отказаться от ложных догматов.

Ваши Высокопреосвященства, дорогие отцы и братия.

Я изучал некоторые проекты документов собора и хотел бы, с одной стороны, представить в качестве примера одно из имеющихся там проблемных мест, а с другой стороны обозначить опасность, которая вытекает из особенностей утверждённого регламента собора.

В проекте документа «Миссия Церкви в современном мире» утверждение о том, что «как в Адаме ветхом содержался весь человеческий род, так и в Новом Адаме собран весь человеческий род» сопровождается цитатой из Евсевия Кесарийского. А он, как мы знаем, не только не является святым отцом Церкви, но известен как человек, испытывавший симпатии к арианству. Думаю, для всех здесь очевидно, что ссылаться в православном документе на арианина это нонсенс.

Идея, которую пытаются обосновать цитатой из Евсевия, сама по себе, мягко говоря, сомнительна, поскольку допускает такое понимание, что весь род человеческий уже каким-то образом собран во Христе — Новом Адаме. А поскольку далеко не весь человеческий род относит себя к Православной Церкви, то получается, что идёт речь о каком-то ином, помимо Церкви, способе соединения со Христом и что это соединение уже случилось со всем человечеством.

Также в том месте приводится в подтверждение цитата из свт. Кирилла Александрийского, но приводится некорректно, поскольку у самого святителя, как видно по контексту, далее говорится о том, что соединение человеческого рода со Христом происходит через участие в таинстве Евхаристии. То есть, речь идёт о членах Церкви. Но в проекте цитата дана в обрезанном виде, и возникает впечатление, будто речь идёт вообще о всём человеческом роде. Итак, в этом документе мы имеем: сомнительную идею, ссылку на еретика и некорректное цитирование святого.

Удалить или исправить это место без какого-либо ущерба для основного смысла документа совсем нетрудно. И я даже могу предложить конкретный вариант правки, как можно безболезненно удалить эти еретические утверждения или, скажем мягче, утверждения, допускающие еретическое понимание*. Однако, когда я уже готовился написать обращение к Святейшему Патриарху на этот счёт, с полной уверенностью, что Его Святейшество не оставит такую проблему без внимания, мне указали на то, что по регламенту в текст могут быть внесены только те поправки, которые поддержаны представителями всех Поместных Церквей.

Получается, что даже собранные по результатам нашей сегодняшней работы поправки и озвученные Его Святейшеством на Всеправославном соборе, имеют очень мало шансов на утверждение. Ведь даже если наши поправки поддержат почти все Поместные Церкви, но всего лишь одна не поддержит, то, согласно регламенту, поправки не будут приняты. На мой взгляд это представляет большую угрозу, тем более, что в предыдущих выступлениях было озвучено, что на этапе подготовки собора представители Константинопольского патриархата без энтузиазма относились к поправкам делегации Русской Православной Церкви. Получается, у них есть инструмент заблокировать любые поправки к документам. В результате есть опасность того, что эти проекты со всеми ссылками на ариан и прочими проблемами, о которых упоминали предыдущие докладчики, будут приняты, потому что наши поправки не наберут консенсус всех представителей Церквей. Полагаю, на эту опасность стоит обратить серьезное внимание.

Ещё я хотел бы прокомментировать слова предыдущего выступающего, в которых выражалась мысль, что наши дипломатические отношения с инославными не допускают употребления терминов «еретик» или «ересь» и на основании этого постулировалась неуместность их употребления и в документах Всеправославного собора.

Можно согласиться с тем, что в дипломатической сфере в подавляющем большинстве случаев употребление слов «ересь» и «еретик» может быть неуместным. Но когда происходит перенесение этого подхода, касающегося, на самом деле, довольно узкой и частной сферы церковной дипломатии, в общую сферу нашего православного осмысления того, кто для нас инославные и что такое инославие, то это уже некорректно. Мне доводилось слышать от некоторых церковных чиновников низшего звена такое мнение, что сейчас вообще запрещено говорить, что католики — еретики, даже православным при разговоре с другими православными. Не в официальном послании к папе или какому-то высокопоставленному католику, но даже, например, в книге, ориентированной на православного читателя и на внутрицерковное распространение. Многие искренне убеждены, что мы не вправе теперь эти традиционные, святоотеческие термины употреблять даже в собственных наших документах, текстах, разговорах. Я не думаю, что это нормально и что это правильно. Подобные взгляды не имеют никакого богословского основания и как противные святоотеческому учению не должны получать распространения.

Так что и замечание о том, что в текст документа Всеправославного собора об отношениях к инославным стоило бы внести термин «ересь» мне отнюдь не кажется смешным и нелепым. Если эти документы прежде всего ориентированы на православного читателя, то вполне естественно опираться на ту богословскую традицию, которая была выработана и стала общепринятой в Православной Церкви, прочно вошла в её предание. Если же этот текст является дипломатическим посланием, адресованным неправославным, то в таком случае он должен иметь другой статус и вряд ли должен приниматься на Всеправославном соборе. Да и называться он должен тогда иначе, например: «послание членам инославных конфессий» или как-то ещё.

Вот об этих проблемных моментах я хотел сказать. Спасибо за внимание.

* По результатам работы конференции среди других поправок были, в частности, утверждены и поправки, устраняющие из текста «Миссия Церкви в современном мире» все проблемные места и сомнительные выражения.